После поражения Германии США стали самой сильной экономической державой. Значительное доминирование в мировой экономике (почти 50% мирового ВНП после окончания войны) означало неизбежность выхода США за пределы Западного полушария, которое ей отводилось германскими пан-регионалистами. Эта страна нуждалась в мировой стратегии и модели мира, заложенной в основу данной стратегии.

Ведущее место в геополитике занял тезис превосходства (предопределенного климатом) западной цивилизации над народами Евразии, «дисконтинуального пояса» и других континентов. Народам России, а затем Германии, Ближнего и Среднего Востока приписывалась генетическая агрессивность, неприятие демократии. Утверждалось, что географическое положение континентальных держав диктует им экспансионистские цели, а Советский Союз, по мнению западных политиков, воспринял их от императорской России.

С подачи американских геополитиков СССР превращается в «империю зла», страну, чуждую либеральным ценностями, демократии «американского разлива», отгороженную от западной цивилизации «железным занавесом». Отсюда американские ученые и политики делали вывод, что в интересах не только США, но и всех цивилизованных стран надо создать единый центр, из которого бы осуществлялся контроль за всеми процессами, протекающими в любом регионе планеты. И этот «балансирующий» и стабилизирующий контроль должен находиться в руках Соединенных Штатов.

Основные концепции новой американской геополитики были подробно изложены еще во время второй мировой войны в трудах - «Американская стратегия в мировой политике» (1942) Спикмена, «Главные движущие силы цивилизации» (1945) С. Хантингтона и др. В 1943 г. была переработана модель Маккиндера. Она отражала краткосрочный союз СССР, Великобритании и США. Хартленд теперь объединялся с Северной Атлантикой, включающей «Межконтинентальный океан» (северная часть Атлантического океана) и его «бассейн» в виде Западной Европы и Англо-Америки со странами Карибского бассейна (используется терминология Маккиндера).

Итак, как мы уже говорили, во второй половине XX в. развитие геополитической теории наиболее успешно шло в русле англосаксонской школы.

Но в 50-х гг. под воздействием комплекса причин и некоторых странах Европы (особенно во Франции и в Западной Германии) стало формироваться общественное мнение за создание единой Европы.

Наибольшее развитие получила геополитическая мысль в Европе, особенно во Франции, Бельгии, ФРГ, когда в 60-х гг. президентом Франции стал «континенталист» генерал Шарль де Голль. Он предпринял ряд энергичных антиатлантистских шагов: Франция вышла из НАТО, где абсолютно доминировали США, и выработала собственную геополитическую линию, включающую в себя «оборону по всем азимутам»; укреплялись связи с СССР, усиливалось франко-германское сотрудничество, а в перспективе планировалось создать «Европу от Атлантики до Урала».

60-е гг. положили начало созданию франко-западногерманского политического, экономического, финансового союза - ядра объединенной Европы конца XX в., которая значительно превзошла по главным показателям США. В 60-е гг. европейские ученые-геополитики стали чаще включаться в американские исследовательские проекты. Причин тому было несколько. Наиболее важная из них - прерванная связь с довоенными геополитическими школами.

Постепенно работы европейских геополитиков превратились в самостоятельные школы - в «региональную геополитику» (например, течение, возглавляемое Ивом Лакостом во Франции). Авторы концепции «региональной геополитики», в отличии от родоначальников этой науки (Ратцеля, Рудольф. Челлена, Макиндера, Мэхена или Хаус-хофера) придавали мало значения главному закону дисциплины - закону глобального дуализма (борьбы Суши и Моря), а использовали геополитические методики для изучения, анализа и описания межгосударственных, межэтнических конфликтов, демографических процессов и даже политических выборов.

В общей линии геополитической мысли Запада наиболее ярко были выражены следующие направления: атлантизм, мондиализм, прикладная геополитика и геополитика европейских «новых правых». Прежде чем попытаться кратко рассмотреть эти течения, надо сделать небольшой экскурс в экономическое, политическое и военное развитие США и стран Западной Европы после окончания Второй мировой войны (1939-1945).

После войны геополитики-атлантисты уточняли и развивали частные аспекты теории, усиливая ее прикладную сторону. Идея «морской силы» с ее геополитической стратегией стала официальной международной политикой США. Она рассматривала два варианта развития событий:

Выигрыш Западом борьбы с Востоком;

Конвергенция (от лат. convergere - приближаться, сходиться) двух противоположных идеологических сторон в нечто единое и установление Мирового Правительства.

Второй вариант развития событий потребовал появления новой доктрины, получившей название «геополитика мондиализма», или геополитика «нового мирового порядка».

Европейская геополитическая мысль была представлена геополитиками «континенталистами» и «новыми правыми». Это европейское течение развивало геополитические идеи школы Хаусхофера. В конце 80 - начале 90-х гг. к их трудам обратились официальные европейские геополитики.

Идеи атлантизма

В 1956 г. ученик Спикмена Д. Мейниг опубликовал труд «Хартленд и римленд в евразийской истории». Здесь Мейниг специально подчеркнул, что «геополитические критерии должны особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не только чисто географическое отношение территории к Суше и Морю». В таком подходе весьма заметно влияние Видаль де ла Блаша. Мейниг говорит о том, что все пространство евразийского римленда делится на три типа по своей функционально-культурной предрасположенности:

1. Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная Европа (включая Пруссию), Прибалтика и Карелия - пространства, органически тяготеющие к хартленду.

2. Южная Корея, Бирма, Индия, Ирак, Сирия, Югославия - геополитически нейтральны.

3. Западная Европа, Греция, Турция, Иран, Пакистан, Таиланд - склонны к талассократическому блоку.

В 1965 г. другой последователь У. Кирк выпустил книгу, название которой повторяло название знаменитой статьи Маккиндера «Географическая ось истории». Кирк развил тезис Спикмена относительно центрального значения римленда для геополитического баланса сил. Опираясь на культурно-функциональный анализ Мейнига и его дифференциацию «береговых зон» относительно «теллурократической» или «талассократической» предрасположенности, Кирк выстроил историческую модель, в которой главную роль играют прибрежные цивилизации, от которых культурные импульсы поступают с большей или меньшей степенью интенсивности внутрь континента. При этом «высшие» культурные формы и историческая инициатива признаются за теми секторами «внутреннего полумесяца», которые Мейниг определил как «талассократически ориентированные».

Развитие геополитических взглядов применительно к ядерной эпохе мы встречаем у другого представителя той же американской школы Колина С. Грэя. В своей книге «Геополитика ядерной эры» он дает очерк военной стратегии США и НАТО, в котором ставит планетарное месторасположение ядерных объектов в зависимость от географических и геополитических особенностей регионов. В середине 70-х гг. Грэй назвал геополитику наукой о «взаимосвязи между физической средой в том виде, как она воспринимается, изменяется и используется людьми и мировой политикой». Как считал Грэй, геополитика касается взаимосвязи международной политической мощи и географического фактора. Под ней подразумевается «высокая политика» безопасности и международного порядка; влияние длительных пространственных отношений на возвышение и упадок силовых центров; то, как технологические, политико-организационные и демографические процессы сказываются на весе и влиянии соответствующих стран.

Технологические нововведения в военной области продиктовали необходимость применять глобальный подход к проблемам безопасности. Его использование дало повод ряду ученых по-новому трактовать геополитику. Американский исследователь Д. Дедни, уделяя главное внимание роли технического фактора в отношениях между географической средой и политическими процессами, рассуждает следующим образом: «Геополитическая действительность служит фоном для географии и технологии… Без сильного чувства технологии геополитика вырождается в земной мистицизм».

Техницистские трактовки геополитики преобладают в работах ученых, стоящих на позициях неолиберализма..

С именами «либералов» связано становление «бихевиористской» школы геополитики, создающей поведенческие и статистические модели распространения войн и конфликтов. Среди своих целей «бихевиористская» геополитика называет выявление объективных законов международных отношений с целью вытеснить субъективные модели традиционных реалистов, исходящие из представлений о двухполярности мира, заменить их полицентрическими схемами международных отношений.

Сразу же после второй мировой войны геополитики приняли самое активное участие в конструировании «биполярной» схемы мира. Одновременно возрастают мультиполярность и взаимозависимость в мировой экономике и политике. Негибкость геостратегических доктрин типа ядерного сдерживания по отношению к новым региональным проблемам в этих условиях становится явной.

Для «либералов» характерно отрицание преемственности на уровне политической лексики между скомпрометировавшей себя нацистской геополитикой и современной геополитикой как темой и методом «внешней» политической географии. Нередко «либералы» инкриминировали послевоенному советскому руководству использование одной из разновидностей теории «хартленда», где подчеркивается «исключительность» географического положения Восточной Европы в борьбе держав за мировое господство, которой оно руководствовалось в своей деятельности по организации СЭВ, по укреплению обороноспособности восточноевропейских стран.

С точки зрения американца Сола Коэна все регионы Земли могут быть разделены на четыре геополитические составляющие:

1) внешняя морская (водная среда), зависящая от торгового флота и портов;

2) континентальное ядро (nucleus), тождественное Hinterland (геополитический термин, означающий «удаленные от побережья HI (утренние регионы»);

3) дисконтинуальный пояс («береговые сектора», ориентированные либо внутрь континента, либо от него);

4) регионы, геополитически независимые от этого ансамбля. Известный ученый и политик (бывший госсекретарь США)

Збигнев Бжезинский рассматривал наряду с другими вопрос конфликтности стран. По мнению 3бигнева Бжезинского, распад Советского Союза привел к геополитическому вакууму в сердцевине Евразии, что является главной причиной конфликтности по периметру всего постсоветского геополитического пространства. Вместе с активизацией ислама и объективной неспособностью США обеспечить контроль над ситуацией в регионе Среднего Востока это ведет к появлению огромной зоны нестабильности, которая может охватить часть Юго-Восточной Европы, Средний Восток и район Персидского залива, а также южную часть бывшего Советского Союза. Внутри этой, по словам Бжезинского, «воронки водоворота насилия» имеется множество узлов потенциальных конфликтов, несущих угрозу всему миру. Степень угрозы возрастает, поскольку существует возможность вовлечения в конфликт других стран, и особенно Китая. 3. Бжезинский ставит под сомнение соблюдение этой страной режима нераспространения ядерного оружия.

Главную же угрозу американский политолог, известный в прошлом своими антисоветскими взглядами, видит в возобновлении имперской политики России. Не веря в необратимость демократических преобразований в нашей стране, он считает неизбежным возврат к попыткам «возрождения империи».

Атлантизм не был чужд и новым идеям, связанным с научно-техническим прогрессом, научно-технической революцией в военной сфере. История показала, что атлантизм более динамично, наступательно использовал все среды, базирующиеся на номосе (закон, порядок) Моря. Геополитика атлантистов оказалась наступательной, а геополитика Евразии пребывала в состоянии пассивной обороны. В сфере аэрократии СССР добился относительного паритета, но в «звездных войнах» не смог устоять против блефа, что во многом привело к поражению в «холодной войне», к развалу содружества стран Варшавского договора, а впоследствии и СССР.

геополитика государство отношение

• · Геополитика - научная дисциплина / отрасль знаний, изучающая взаимодействие политики с системой неполитических факторов(экономика, географическое положение, демографическая ситуация, климат, ландшафт).
• · Отношение между пространством и политикой - учение о зависимости политических событий от географических условий
• · Синтетическая область знания, которая лежит на стыке множества наук
• · комплекс географических, исторических, политических и других факторов, взаимодействующих между собой и влияющих на стратегический потенциал государства.

Любая политика прежде всего это властные отношения. Субъект власти - тот, от кого исходит власть, объект - тот, кто выполняет. Ресурсы исполнения власти: - материальные;- силовые/ институциональные;- духовные.

Непосредственная передача власти(видишь, слышишь и исполняешь).

В больших группах властные отношения детерминируются понятием протяженность (надо приложить силы, чтобы заставить исполнять властные полномочия). Географический фактор-Расстояние определяет поведение объекта. Механизмы продления - технические средства.

Географическая среда и климат влияют на осуществление власти.

Географическое пространство - наше представление об окружающем мире, складывающееся из расстояния, географической среды, климата, условий жизни и др.

Объект геополитики - Весь комплекс властных отношений на расстоянии. Геополитическая политика не останавливается государственными границами.

Конец 19 - начало 20 века возникновение геополитики.

• 1). Кардинальные изменения в воззрениях людей на мир. Неизвестных пространств не осталось.
• 2). Все государства к концу 19 века поделили весь мир. Формирование колониальных империй. Нет ничейных территорий.

Встал вопрос о новых формах отношений между государствами. Вопрос возможности формирования глобальных империй. Как не допустить развал этих империй - это и стало объектом(предметом) геополитики.

Идея о взаимодействии политической сферы и географической стала основной. Вопрос о природе такого влияния, т.е. почему географические факторы оказывают влияние на политические отношения и какова его природа.

• 2 основных способа решения данного вопроса:
• 1. географически детерминизм -Ратцель, Челлен (позже Хаусхофер).

Утверждали, что географическое пространство и географическая среда сама по себе обладает некой силой, способной формировать политику государства. Непосредственное влиянии. Природа этой силы состоит в уникальности географического пространства. То есть государства обречены на какую-то географическую судьбу. Судьба государства определяется его географическим положением.

2. Характерен для авторов конца 19 - начала 20 века. Переосмыслили предмет геополитики. Стали говорить о непрямом, а опосредованном влиянии географических факторов на судьбу государства. Предопределенная судьба сменилась правом выбора. Человек может менять судьбу государства, но всё же должен учитывать географические факторы для более эффективных действий.

Для геополитики властные отношения первичны. Политическая География рассматривает теорию с различных точек зрения, в том числе и с политической. Геополитика не возможна там где нет людей. П. География без людей даже лучше, наличие/ отсутствие человека неважно, от него ничего не зависит.

• 2 уровня геополитики:
  • - фундаментальная. Исследует политические закономерности.
  • - геостратегия. Прикладная геополитика, рассматривает применение закономерностей и конкретных политических отношений.

Геополитика в целом - наука или идеология?

Нацистская идеология. Использование геополитических конструкций для оправдания некоторых действий. Всё это лишает геополитику ее научного составляющего.Геополитика как правило субъективна. Хаусхофер, Челлен утверждали истинность своих теорий. Сомнение в истине - поиск - отличает концепцию от идеологии. Возникнув как концепция постепенно превращается в науку.

Система методов геополитики.

Основной набор методов воспринят из политики, мо. Общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, сравнение, дедукция).

Специфические:

• - географический детерминизм. Из этого метода геополитика выросла как научная концепция.
• - биологический метод (органицистский). Восходит к организму Герберта Спенсера. Пытался уподобить общество живому организму. Ф. Ратцель указывал, что государство есть живой организм, укорененный в почву.
• - системный подход
• - структурно-функциональный
• - презумпция государственного одиночества. В основе отношений государств и народов лежат интересы этих общностей. Набором этих интересов определяется характер и направленность народов и государств. Изначально нет ни друзей, ни врагов, есть лишь интересы.
• - построение геополитических дихотомий (противопоставление). Хартленд - Римленд (срединная земля - окраинная), таласократия - телурократия (противопоставление сил воды и земли), центр - периферия.

Глобальные проблемы современности и пути их разрешения.

Россия и современные геополитические процессы.

Геополитические концепции на рубеже двух тысячелетий.

Тема 12. Геополитический фактор во внешней политике.

1. Существенный вклад в развитие теории международных отношений внесли авторы геополитических теорий, которые предложили целый круг идей, раскрывающих зависимость внешней политики государств от факторов, позволяющих им контролировать определенные географические пространства. В истории политической мысли идеи о влиянии географической среды на общество развивались еще Гиппократом, Аристотелем, Платоном. Французские мыслители Ж. Боден (XVI в.) и Ш. Монтескье (XVIII в.) многие свои работы посвятили анализу влияния климата на политическое поведение людей, укрепив тем самым эту исследовательскую тенденцию. Однако как самостоятельное направление в теории международных отношений геополитика сложилась лишь в конце XIX - начале XX столетия. В 1900 г. шведский ученый Р. Челлен (1864-1922), попытавшийся рассмотреть государство в качестве особого географического организма, сформулировал и сам термин «геополитика», характеризовавший одно из направлений его политических действий.

Наиболее заметный вклад в формирование и развитие геополитики внесли английские, немецкие и американские теоретики. Свой след в развитии этого научного направления оставили и россияне, в частности, Н. Данилевский («Россия и Европа», 1869), С. Трубецкой («Европа и человечество», 1921), Г. Трубецкой («Россия как великая держава», 1910), Е. Трубецкой («Война и мировая задача России», 1917). Они исследовали в своих работах соотношение исторического и географического начал в политическом процессе, раскрыли особенности отечественного стратегического мышления на международной арене, показали связи национального и государственного интересов с ценностями русского народа.

Наиболее заметным событием в геополитических изысканиях явились идеи английского ученого X. Маккиндера (1869-1947), который в работах «Физические основы политической географии» (1890) и «Географическая ось истории» (1904) сформулировал концепцию «Хартленда», оказавшую существенное влияние на всю последующую историю геополитики. По его мнению, часть суши, искусственно разделенная на Азию, Африку и Европу, представляет собой «мировой остров», являющийся «естественным местоположением силы». Его сердцевину составляла в то время Российская империя с частью прилегающих территорий Казахстана, Узбекистана и некоторых других стран, которые были отделены от стран «внутреннего полумесяца» (куда входили государства Евразийского континента, не принадлежащие к его материковой части) и «внешнего полумесяца» (Австралия, Америка и ряд других государств). Эта «срединная земля», или Хартленд (Евразия), не проницаемая для влияния морских империй, и представляла собой «ось мировой политики». А тот, кто, согласно Маккиндеру, контролировал Хартленд, контролировал и «мировой остров» и, следовательно, весь мир. Подобные идеи закрепляли преимущество сухопутных держав в сложившемся мировом балансе сил по отношению к морским и приокеаническим государствам. Однако такое положение последних должно было побуждать их к ослаблению могущества стран, контролирующих Хартленд, препятствуя, в частности, их выходу к морю и объединению наиболее крупных государств на данной территории (в частности, Германии и России), способствуя дроблению государств на этом пространстве и созданию противостоящих им блоков и коалиций. Помимо обоснования таких глобальных геополитических раскладов Макиндер сформулировал и положение о том, что в будущем расстановку политических сил в мире может существенно изменить развитие технологий, которые способны активно видоизменять физическую среду. Поэтому решающее мировое влияние должно сохраниться за теми странами, которые поощряют изобретательство и технический прогресс, а также способны наиболее оптимально организовать для этого и всю общественную систему. Ряд немецких ученых, в частности Ф. Ратцель (1844-1901) и К. Хаусхофер (1868-1945), предложили собственное видение геополитических реалий той эпохи, существенно отличающееся от воззрений представителя Великобритании, мечтавшего о возвышении былого величия «владычицы морей». Так, Ратцель в работе «Политическая география» (1897) сформулировал ряд положений, легших впоследствии в обоснование экспансионистских стремлений Германии, превратившейся из аграрной в промышленную державу. Так, рассматривая государство как действующий по биологическим законам организм, чьи жизненно значимые компоненты определяются «положением страны, пространством и границей», он полагал, что условием сохранения его жизнестойкости является наращивание политической мощи, суть которой состоит в территориальной экспансии и расширении «жизненного пространства». Поэтому немецкие политики должны развивать у себя «дар колонизации» ради обретения страной былого могущества. Взяв за основу идею расширения жизненного пространства, которая должна гарантировать государство от автаркии и зависимости от соседей, Хаусхофер попытался обосновать мысль, что завоевание новых территорий и обретение таким путем свободы и есть показатель величия государства. Важнейшим же способом территориального распространения своего могущества он признавал поглощение мелких государств более крупными. Именно на этих идеях мюнхенского профессора руководство гитлеровской Германии разрабатывало свои «геополитические оси» наступления на соседние государства и создания «третьего рейха». Характерно, что, по мнению Хаусхофера, «ни континентальная, ни морская сила поодиночке не создадут мировую державу», поэтому ее «создание зависит от комбинации этих двух факторов». Существенной новацией в геополитических построениях Хаусхофера можно считать выдвинутое им положение, согласно которому доминирующее положение в мире могут занять только державы, способные продуцировать некие «панидеи», в частности, американскую, азиатскую, русскую, тихоокеанскую, исламистскую и европейскую. Именно такое духовное обрамление придает территориальным притязаниям государств должную силу и оправдание их действий.

К середине XX столетия в условиях территориально поделенного мира акценты в геополитических доктринах в основном сместились на обеспечение безопасности, как для отдельных государств, так и для мира в целом. Собственный взгляд на геополитические перспективы «законченного мира» выдвинул американский ученый Н. Спайкман (1893-1944), который исходил из того, что глобальная безопасность в мире может быть обеспечена за счет контроля за «материковой каймой», т.е. прибрежными государствами Европы и Азии, расположенными между материковой сердцевиной и морями. Это пространство представляло, по его мнению, зону постоянного конфликта между континентальными и морскими державами. И тот, кто будет контролировать этот римленд (побережье), тот будет осуществлять и контроль над Евразией и всем миром. Будучи ярым сторонником расширения американского влияния в мире, Спайкман развил концепцию доминирования на мировой арене «океанических» держав. Он утверждал, что потребность в построении системы глобальной безопасности в мире поставила эти страны, и в первую очередь США, перед необходимостью решения прежде всего технологических задач (например, создания военных баз наземного базирования на материковой части суши, всестороннего развития транспортных коммуникаций, дающих возможность своевременно перемещать людей и ресурсы), которые, как предполагалось, и позволят создавать сдерживающий «обруч» вокруг материковой сердцевины в целях полноценного контроля за соответствующим пространством. По сути дела Спайкман старался не просто обосновать лидирующую роль США в послевоенном устройстве мира, но и стал первым теоретиком, сконструировавшим геополитическую концепцию поведения этой сверхдержавы на международной арене.

Крупный вклад в развитие геополитических идей внес Дж. Розенау, выдвинувший концепцию о том, что мир глобальной политики стал складываться из двух взаимопересекающихся миров: во-первых, полицентричного мира, в котором наряду с государствами стали действовать разнообразные корпоративные структуры и даже отдельные лица и который стал способствовать созданию новых связей и отношений в мировой политике; а во-вторых, традиционной структуры мирового сообщества, где главное положение занимают национальные государства. Пересечение этих двух миров демонстрирует рассредоточение властных ресурсов, возникновение противоборствующих тенденций, например: нарастание способностей индивида к анализу политического мира сочетается с крайним усложнением политических взаимосвязей, эрозия традиционных авторитетов соседствует с усилением роли цивилизационных начал в обосновании политики государств, поиск идентичности идет наряду с постоянной переориентацией политических лояльностей и т.д. В то же время признанными, по мнению Розенау, факторами стали в этом мире децентрализация международных связей и отношений, а главное - размывание понятия «сила» и, как следствие, изменение содержания и смысла понятия «угроза безопасности». В 60-80-х гг. XX столетия геополитические теории практически не использовались для обоснования и объяснения новых географических конфигураций, для расширения сфер влияния и экспансии представителей двух враждовавших блоков. «Политика железного кулака», проводившаяся США во Вьетнаме и других районах мира, или агрессия СССР в Афганистане обосновывались в основном идеологическими положениями. И только с середины 80-х гг. (в основном в американской науке) стали вновь конструироваться геополитические обоснования внешнеполитических действий.
В современных условиях трактовки геополитических принципов получили новое развитие, они значительно обогатились. Так, С. Хантингтон рассматривает в качестве источника геополитических конфликтов спор цивилизаций. Концепция «золотого миллиарда», согласно которой блага цивилизации смогут достаться только ограниченному числу людей в силу нехватки мировых ресурсов, прогнозирует обострение межгосударственных конфликтов из-за ресурсов и территории, делая при этом акцент на необходимости создания благополучными государствами искусственных препятствий в отношениях с менее развитыми странами. Наряду с такими конфронтационными прогнозами ряд политиков и теоретиков предлагают «бесполярную» трактовку мира, основанного на всеобщей гармонии и сотрудничестве государств, выдвигают модели типа «общеевропейского дома», подразумевающие создание системы коллективной безопасности государств и народов, существующих во взаимосвязанном, безъядерном и взаимозависимом мире.
Существенные изменения происходят и в трактовке самих геополитических принципов, которые стали применяться для анализа внутриполитических процессов.

2. Геополитические процессы, происходящие в мире со всей остротой поставили вопрос о месте России в новом мировом порядке. На этот вопрос по-разно­му отвечают на западе и востоке. Практически все западные политологи обращают внима­ние на постоянную нестабильность, характеризующую взаимоот­ношения России и Европы, России и Запада. И объясняют они эту нестабильность четырьмя структурными геополитическими тен­денциями:

Во-первых, по своей территории, количеству населения и природным ресурсам Россия превосходит любое европейское го­сударство: ее основной проблемой всегда было эффективное ис­пользование этих огромных запасов;

Во-вторых, на протяжении всей истории Россия не имела четко определенных границ как на западе, так и на востоке, что подталкивало ее к постоянной экспансии с целью стабилизиро­вать периферийные регионы: однако это не решало проблемы, а напротив, углубляло ее, так как создавалась новая периферия;

В-третьих, между Россией и великими европейскими дер­жавами всегда находились небольшие политически слабые госу­дарства, что также усиливало экспансионистские настроения в России, стремление утвердиться западнее;

В-четвертых, географически, а также в политическом и культурном плане Россия находится между Европой и Азией, в результате чего она никогда не ощущала полной принадлежнос­ти ни к одной, ни к другой.

Кроме этого, значительную роль играла российская куль­турная традиция. Осознание факта постоянного технологическо­го отставания от Запада приводило к серьезным противоречиям. Из признания этого факта делался вывод о необходимости ис­пользования его достижений для модернизации российской эко­номики, но одновременно в России всегда опасались негативного влияния западных ценностей на общество и культуру, что ограни­чивало возможности технологического сотрудничества. В конце XIX века начался первый из двух основных этапов творческого самоосознания геостратегического места России. Наиболее важный вклад в него внесли С.М. Соловьев, В.О. Клю­чевский, А.П. Щапов, Б.Н. Чичерин, И.Л. Солоневич и др. С.М. Соловьев доказал географическую предопределен­ность зарождения русской государственности и наиболее интен­сивного хозяйственного освоения земель в центре Среднерусской возвышенности. Поэтому возглавить объединение русских земель и создать крепкое централизованное государство суждено было Москве, благодаря особенностям ее географического положения. Именно в природно-климатических условиях данной местности он увидел решающий фактор, повлиявший на характер деятель­ности и форму организации населения. "Скупая" на дары природа этой местности приучала жите­лей к упорству и твердости, не обещая скорой награды за вложен­ный труд. Природу России, по сравнению с Западной Европой, Соловьев назвал "мачехой", а не "матерью" для ее народа. От­сюда он делал вывод о том, что причины отставания России опре­делены гораздо более суровыми условиями жизни, чем у западно­европейских народов. Русскому народу пришлось вести жесто­кую борьбу за выживание и в полном смысле слова отвоевывать жизненное пространство у природы. Это наложило особый отпе­чаток на весь уклад его жизни.
Дальнейшее осмысление геополитического положения стра­ны получило свое развитие в работах евразийцев. Создателями евразийства были филолог и историк князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), географ и геополитик А.Н. Савицкий (1895-1968), сын ве­ликого русского ученого-естествоиспытателя - историк Г.В. Вер­надский (1877-1973).

Исторически Россия складывалась как империя, как сверх­национальное государство и неудивительно, что способом ее су­ществования стала пространственная пульсация, когда полити­ческие границы, то заключают в российские пределы некоторую территориальную общность, то отсекают ее от исторического го­сударственного ядра. В процессе формирования территории Российского госу­дарства стабильность исторического ядра обеспечивалась через поглощение нестабильных геополитических зон и инкорпорацию бывших противников. Россия делала выбор в пользу не бесконеч­ной войны с беспокойным соседом и временного его замирения, а в пользу присоединения этого соседа, его умиротворения во внутриимперском пространстве.

Мессианско-глобалистические основания русской геопо­литики часто связывают с деятельностью старца Филофея из псков­ского Спасо-Елизарова монастыря, который в 1510 году сформу­лировал концепцию "Москва-третий Рим" эта идея и стала крае­угольным камнем русской геополитической традиции. Первым русским геополитиком считается Иван Грозный. При нем были установлены основные особенности и приоритеты российской геополитики: поглощение нестабильных геополитических зон бывших противников (Казань, Астрахань, Сибирь), борьба за выход к морю (Ливонские войны за Прибалтику и одновремен­ная активизация открытого северного направления через Белое море) стали утверждаться традиционалистские принципы в госу­дарственной политике, прежде всего консервативный монар­хизм, соединение, православие с самодержавием в рамках на­родной монархии. Наиболее характерной чертой российской геополити­ки была ее консервативная направленность. Самым ярким ее проявлением этого стало превращение страны в "европейского жандарма" после организации Александром I "Священного со­юза" (акт от 14 сентября 1815 года). Фактически Россия взяла на себя роль геополитической преграды распространению буржу­азно-демократического форм организации политического пространства посредством консервации существовавших европей­ских режимов. Своеобразным итогом этого курса стала политика Нико­лая I. В 1848-1849 годах русские войска вступают в Австрию для подавления венгерской революции и в защиту власти Габсбур­гов.

Н.Я. Да­нилевским было представлено направление панславизма. Основным содержанием этой концепции выступает идея славянского единства, отстаиваемая его независимости и само­бытности. Данилевский считает, что в мире должна появиться Всеславянская федерация с центром в Константинополе. Эта фе­дерация включала только два славянско-православных госу­дарства - Российскую империю и королевство Болгарское, одно славяно-католическое (Королевство Чехо-Мораво-Словацкое) и одно югославское государство, соединяющее обе конфессии (Королевство Сербо-Хорвато-Славянское). Также сюда вклю­чались православные, но неславянские Королевство Румынс­кое и Королевство Эллинское, а в довершение всего Королев­ство Мадьярское. Очевидно, что концепция Н.Я Данилевского синтезирова­ла панславянские тенденции с идеями всеправославного единства и в своей основе отражала российское геополитическое амбиции на западном и юго-западном направлении, причем настолько точ­но, что, в конце концов она была реализована в социалистичес­ком содружестве Европейских государств.

В начале XX века в результате революционных преобразо­ваний и войн в России победило новое геополитическое направ­ление - социалистический континентализм. Формально отрицая всякое геополитическое содержание, по существу, он являлся антиатлантизмом, что и нашло свое воплощение в противостоянии ведущей сверхдержаве атлантического мира. В этом направле­нии антагонизм морских и континентальных стран разрешался путем совершения пролетариатом мировой социалистической ре­волюции. На практике социализм пришлось сначала строить в одной стране, а затем в нескольких. После второй мировой войны произошло расширение и усложнение данной геополитической структуры. В 1949 г. был создан совет экономической взаимопо­мощи (СЭВ) для координации экономического и научно-техни­ческого сотрудничества социалистических стран, а в 1955 г. Орга­низация Варшавского Договора - военно-пролитическая органи­зация противостоявшая атлантическому давлению. Мировая система социализма включала: СССР, ПНР, ГДР, ЧССР, ВНР, Румынию, Болгарию, Югославию, Албанию, МНР, КНР, Вьет­нам, Кубу. КНДР. В целом эта система не выходила за рамки Хартленда и объединяла континентальные государства. Эффек­тивность и высокая устойчивость подобной конструкции была возможна только в экстремальных условиях прямого силового противостояния. Политика мирного сосуществования двух сис­тем ослаблена и поэтому проявляла и обостряла внутренние про­тиворечия социалистического лагеря.
В середине 80-х годов XX века, впервые в истории нашей страны преобладающей стала атлантическая геополитическая ориентация. В прошлом веке геополитики говорили об "англо­саксонском" типе цивилизации или о капиталистической, буржу­азной демократии, в наше время чаще употребляется термин - атлантизм. Под ним понимается целая система геополитических идеологических, экономических, информационных и культурных отношений, призванных сохранить мировую цивилизацию стран северного сектора Атлантического океана.

История уже поставила вопрос о возможности сохранения целостности России. В условиях продолжающейся атлантичес­кой ориентации страна оказалась "задвинутой" вглубь евразийс­кого континента, следствием чего стало существенное ухудше­ние ее геополитического положения. Между нею и Европой обра­зовалась широкая полоса из вновь созданных независимых государств Прибалтики, Украины, Белоруссии, Молдовы, не счи­тая бывших социалистических стран Восточной Европы, многие из которых питают к России не лучшие чувства. Значительно ухуд­шились ее доступы к открытым морям - а ведь за них она беспре­рывно боролась всю свою историю. Эта борьба имела четкие и ясные геополитические основания: все главные реки России впа­дают либо в Северный Ледовитый Океан, либо в Каспийский ту­пик. Обречение элементарных жизненных потребностей - вот что побуждало Россию пробиваться к морям. Без них она задыхалась на своих материковых пространствах.

В современной дискуссии внутри страны по поводу места России в глобальной геополитике можно выделить три основных направления:

а) атлантическое,

б) отход от прочных связей с Западом и выбор "восточной альтернативы",

в) баланс между Востоком и Западом, использование пре­имуществ от связи с теми и другими при сохранении российской самобытности.

В 90-е гг. резко возросло внимание к проблеме нацио­нальных интересов России. Национальный интерес включает в себя систему отноше­ний, сочетающую в себе потребности функционирования и разви­тия нации-народа как единого организма. Его основу составля­ют потребности общества необходимые для его развития и функ­ционирования, защита народа от угроз со стороны других государств и природно-климатических факторов, а так же под­держание социального мира и порядка внутри страны.
В европейской политической традиции два полюса в пони­мании национальных интересов принадлежат либералам и кон­серваторам. Первые объясняют главным их носителем частных собственников гражданское общество, вторые - государство и его социальных выразителей - бюрократию. В современной российской политической жизни ведущими направлениями являются национально-консервативное и нацио­нально-либеральное. Национал-консерваторы видят приоритет­ную задачу политики в укреплении экономического и военно-стра­тегического положения страны в мире, усматривая наиболее эф­фективное средство достижения этой цели в экономической активности государства. Для национал-либералов приоритетным являются потребности и интересы гражданского общества, сред­ством реализации которых и выступает внешнеполитическая ак­тивность государства. Национал-консерваторы уделяют перво­степенное внимание тем факторам политики государств, которое формулирует постоянный интерес нации, независимый от меняю­щихся обстоятельств, тогда как национал-либералов больше ин­тересуют изменчивые параметры национального интереса, спо­собные вносить коррективы в политический курс государства. Сегодня наиболее важной геополитической проблемой для России является задача ее выживания. Поскольку важнейшей из геополитических задач сейчас является уже не повторное освое­ние, а хотя бы заселение Нечерноземной зоны России. Процесс депопуляции набрал обороты и в Черноземной зоне страны. Воп­росом выживания страны выступает реализация программы ее обустройства. Забытые Сибирь и Дальний Восток уже рассмат­риваются как сфера интересов соседних стран. В хозяйственном освоении этого региона заинтересован весь мир, с Москвой или без нее, это освоение произойдет. Задача современной российской геополитики - четко и ясно сформулировать и рационально изложить суть и основные воз­можные направления этих программ. Понятно, что они должны быть связаны с непосредственным влиянием России на Хартленд через поддержание геополитического баланса. В преддверии ин­формационного общества это влияние должно носить, прежде всего, политический, культурный, информационный, цивилизационный и, в последнюю очередь, силовой характер.

3. Усили­вающееся воздействие на мировое развитие, включая и международ­ные отношения, оказывает комплекс глобальных проблем. Эти проблемы можно подразделить на следующие основные группы:

Проблемы преимущественно социально-политического характера: предотвращение ядерной войны; прекращение гонки вооружений; разрешение региональных межгосударственных конфликтов; под­держание мира путем утверждения доверия между народами, созда­ния системы всеобщей безопасности;

Проблемы преимущественно социально-экономического характе­ра: преодоление слаборазвитости и связанных с ней нищеты и культурной отсталости; обеспечение эффективного производства и воспроизводства мирового валового продукта; поиск путей разре­шения энергетического, сырьевого и продовольственного кризи­сов; оптимизация демографической ситуации в развивающихся странах; освоение в мирных целях околоземного пространства и Мирового океана;

Социально-экологические проблемы, обусловленные ухудшением природной среды обитания людей; обеспечение экологической безопасности предполагает разработку ресурсо- и энергосберегаю­щих технологий, создание безотходных производств, рационализа­цию землепользования, сохранение уникальных природных зон, проведение экологического мониторинга и т. д.;

Проблемы человека: соблюдение социальных, экономических и ин­дивидуальных прав и свобод; ликвидация голода, эпидемических заболеваний; преодоление отчуждения человека от природы, обще­ства, государства и результатов собственной деятельности.

Глобальные проблемы разрешимы лишь благодаря объединению интеллектуальных, материальных и финансовых ресурсов всего чело­вечества, впервые в истории начинающего осознавать свою родовую сущность, приоритетность общечеловеческих интересов и ценностей. Этот процесс оказывает влияние на сферу международных отношений, на разработку и реализацию внешней политики. Он сопровождается переоценкой ценностей, переосмыслением сущности и критериев об­щественного прогресса. Перспективы человечества во многом зависят от нахождения баланса собственных и общепланетарных интересов.

Методологическим фундаментом регионоведения являются теории и концепции, рассматривающие международные отношения на макрорегиональном, страноведческом и субрегиональном уровнях. Теория международных отношений излагается в специальном университетском курсе. Поэтому выделим наиболее актуальные теоретические подходы, посвященные регионализации международных отношений. Это геополитические, социологические, политэкономические и географические теории и концепции . Известно множество учений о региональном развитии. Значительно меньше теорий и концепций, рассматривающих регионы как субъекты международных отношений.

Геополитические теории подразделяются на теории традиционной (государственнической) геополитики, новой геополитики (геоэкономики) и новейшей (цивилизационной) геополитики.

Теория многополярного мирового порядка основана на сосущест­вовании нескольких (более двух) макрорегионов с геополитическими полюсами (центрами военно-политической или экономической мощи). В новой истории мировой порядок обеспечивался равновесием пяти приблизительно равных великих держав: Великобритании, Пруссии, Франции, Австрии и России. В новейшей истории в период противостояния двух сверхдержав вновь начали накапливаться тенденции к многополярности. В современном мире процесс этот отличается темпами развития потенциальных полюсов и неравномерностью созревания социально-экономических, военно-политических, демографических и других элементов. Экономическая мощь ЕС и Японии не подкреплена в военно-политическом отношении. КНР, являясь великой державой по своим географическим и демографическим параметрам, наращивает экономическую мощь с опорой не только на внутренние ресурсы, но и путем формирования «Большого Китая». В отдаленной перспективе на роль значительных полюсов мироустройства могут претендовать Индия и Бразилия. В мировом геоэкономическом пространстве формируются полюса экономического и технологического развития в Северной Америке, Объединенной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Теория Больших Пространств - геополитическое учение немецкого юриста, политолога и философа Карла Шмитта (1888-1985), в основе которого объединение несколько держав в единый стратегический блок. Шмитт считал принцип имперской интеграции логическим и естественным человеческим стремлением к синтезу. Большое Пространство находится под господством государства, имеющего идею-силу. В качестве примера Большого пространства он рассматривал Северную и Южную Америку, объединенную доктриной Монро. Целью нацистской Германии было создание всемирной империи (Третьего рейха).

Шмитт ввел понятие «Номос Земли», отражающее закономерность взаимосвязи между организацией мирового порядка и особенностями социального и правового устройства государства. В трудах «Земля и море» (1942) и «Номос Земли» (1950) ученый осмыслил геополитические факторы и их влияние на цивилизацию и политическую историю. «Номос» обозначает принцип организации любого пространства (географического, политического, экономического или культурного). Первый «номос» существовал до Великих географических открытий, когда отсутствовало планетарное мышление и каждый многочисленный народ считал себя центром мира. После Великих географических открытий основателями второго «номоса» стали европейцы, разделившие планету между собой. В результате Первой мировой войны образовался третий «номос», расколовший Землю на Восток и Запад. Началось «холодное» и «горячее» противостояние между континентальным и морским миром. Если будет нарушено равновесие между Континентом и Морем, наступит великая цивилизационная катастрофа. Эта вероятность возрастет, если цивилизация оторвется от Почвы.

В современных международных отношениях и новейшей геополитике идея Больших Пространств прослеживается в создании государств-цивилизаций с доминирующей либерально-демократической идеей (Американская цивилизация, Объединенная Европа).

В отличие от теории Больших Пространств (макрорегионального уровня) создано множество геополитических теорий, где в качестве основного объекта выступает государство. Они описаны во всех учебниках по геополитике. Значительно меньше разработаны теоретические подходы на субрегиональном уровне, исследующие регионы как субъекты международных отношений. Здесь особое место занимает теория поссибилизма - геополитическое учение знаменитого французского ученого Видаль де ла Блаш Поль (1845- 1918), который, став во главе кафедры географии Сорбонны (Парижский университет), в своей актовой речи в 1899 г. призвал ученых сосредоточить усилия на изучении взаимодействия человека с природной средой в локальных местностях. В каждой такой одно­родной местности, называемой во Франции «пей» (pays), человек использует возможности природы в соответствии с культурно-историческими традициями, целями и организацией. Таким образом, были заложены основы поссибилизма, акцентирующего внимание на использовании человеком возможной, «дремлющей энергии» природы (географического положения) и социокультурного кода для оптимального развития государства.

В труде «Восточная Франция», написанном Видаль де ла Блашем в 1919 г., ученый предвосхитил свое время, выдвинув идею превратить пограничные земли в зону взаимного сотрудничества между странами. Во второй половине XX в. именно здесь основан один из политических центров объединенной Европы и начнет воплощаться идея трансграничного сотрудничества путем создания еврорегионов.

Видаль де ла Блаш одним из первых подчеркнул роль коммуни­кационной геоэкономической оси в становлении Франции:

Уже в глубокой древности на нашей территории стало сказываться влияние близко подступающих друг к другу Средиземного и Северного морей. Географически это влияние выражается и закрепляется в дорогах, дальних линиях сообщения. Торговая ось всей Франции, исходившая из Прованса и заканчивающаяся в Англии или Фландрии, отличается замечательной устойчивостью. Именно вдоль этой линии размещались главные средневековые ярмарки - в Бокере, Лионе, Шалоне, Труа, Париже, Аррасе, Торхауте и Брюгге.

В зарождении единой Франции велико значение водного пути Рона - Сона - Сена/Рейн. Интенсивное движение судов вверх и вниз по торговой трассе воплощало в себе порывы средиземномор­ской цивилизации к северу, сближение и взаимопроникновение культур. Коммуникации играли важную объединяющую культурно-политическую роль в цивилизационном становлении Западной Европы.

Поссибилизм сыграл важную роль в развитии геополитических идей. Способствовал преодолению географического детерминизма тра­диционной геополитики. Созданная французская школа «географии человека» заложила основы геополитической экономики, получившей признание в конце XX в. В Западной Европе воплощается идея трансграничного сотрудничества путем создания «еврорегионов ». Теория поссибилизма является предвестницей цивилизационной геополитики.

Геоэкономические теории . Экономическая модель, блестяще во­площенная в одной стране, при применении в другом социуме мо­жет привести к разрушению существующего порядка. Это наглядно показала постсоциалистическая трансформация в восточноевропей­ских странах. Необходима технология модернизации, в которой должны быть соотнесены внешние и внутренние факторы развития, учитывающие вызовы эпохи и природу человека. В основе геоэкономического подхода - технология достижения государственной мощи преимущественно экономическим путем под воздействием внешних и внутренних вызовов. Геоэкономика рассматривается как новая геополитика, определяющая мирохозяйственную интеграцию государств и создание конкурентоспособных региональных условий хозяйствования в условиях глобализации. Здесь стратегические цели достигаются преимущественно долгосрочными экономическими методами перераспределения ресурсов и мирового дохода. Сверхдоходы (ренту граничной энергетики) получают мировые полюса экономического и технологического развития (великие державы, мировые города, технополисы), расположенные на рубежах многомерного коммуникационного пространства. Таким образом, геоэкономика предостерегает от соблазна найти путь к благополучию государства в реальной географии.

Выработка геоэкономического мышления особенно актуальна для политических деятелей, возросших на принципах атеизма, низкой общеобразовательной культуры и «ничейной» коллективной собственности. Отсюда череда проигранных геоэкономических войн и «мыльных» проектов возрождения, характерных для восточноевропейского мира.

Новая геополитика (геоэкономика) получила особое развитие в США после окончания Второй мировой войны. Геоэкономическая стратегия стала основой теории «зон жизненных интересов» - учения американских геополитиков, обосновывающих военное присутствие США в различных регионах мира экономическими интересами. В трудах С. Коэна, Э. Хантингтона, Н. Спикмена, Дж. Киффера и других ученых закладываются основы новой геополитики, отдающей предпочтение геоэкономике. Обосновывается достижение мирового господства путем геоэкономических войн. Технический прогресс в развитии мировых коммуникаций, особенно морского и воздушного транспорта, расширение сферы влияния американских монополий способствуют преодолению географической обособленности США. Поэтому американские экономические интересы могут находиться далеко за пределами государства. Практически теория «жизненных интересов » стала продолжением осужденной герман­ской политики «жизненного пространства». В разных регионах мира была создана широкая сеть американских военных баз, например в зоне богатого нефтью Персидского залива.

Основы геоэкономического подхода были заложены в учении автаркии Больших Пространств немецкого экономиста Фридриха Листа (1789-1846), сторонника промышленного развития Германии. Профессор (1817) государственной практики в Тюбингенском университете за оппозицию к правительству Вюртенберга был посажен в тюрьму, а затем выслан из страны. В период эмиграции жил в Америке и Франции. В 1832 г. в качестве американского консула вернулся на родину, где настоятельно выступал за объединение Германии на основе таможенного союза, развития нацио­нальной промышленности и строительства железных дорог, стал одним из организаторов Всеобщей ассоциации германских промышленников и купцов. В 1833-1834 гг. в Германии была осуществлена выдвинутая им идея Таможенного союза.

Согласно учению Листа эффективная мирохозяйственная интеграция государства возможна на основе сочетания протекционистской политики в отношении отечественного производителя и таможенного союза с постепенным переходом к открытой экономике. Трансформация национального хозяйства в мировой рынок наиболее эффективна через промежуточный этап (таможенный союз).

Государство контролирует процесс реформ и с помощью протек­ционистских мер поощряет развитие отечественной экономики.

В труде «Национальная система политической экономии» (1841) ученый разработал теорию производительных сил, основной составной частью которых он считал «умственный капитал», определяемый как главный источник богатства нации. Лист развил идею «воспитательного протекционизма», требующего активного вмешательства государства в экономическую жизнь. Лист сформулировал представление об «автаркии Больших Пространств» - экономически самостоятельных и, в основном, самодостаточных территорий, где внутренние связи и обмен придают определенное органическое единство.

Выступал против крайностей рыночного либерализма, трактующего открытость экономических систем как добро, а изоляционизм - как зло. Из двух открытых экономик наибольшие выгоды извлекает та, которая первая вступила на этот путь и создала развитую ры­ночную инфраструктуру. Отсюда рождается идея избирательной открытости и протекционизма: «Свободная торговля - наша цель, а воспитательная по характеру пошлина - наш путь». Избирательная открытость может существовать в масштабах крупного экономиче­ского континента, объединенного единой таможенной границей. «Автаркия Больших Пространств» должна включать несколько раз­вивающихся государств. По этому пути после катастрофы Второй мировой войны пошла Западная Европа. Патерналистский подход Листа был заложен и в послевоенную модель «германского чуда».

В становлении регионалистики и геоэкономики большая роль принадлежит учению о Мирах-экономиках одного из крупнейших французских мыслителей и историков двадцатого столетия Фернана Броделя (1902-1985). Ученый был общепризнанным лидером историографической школы «Анналы», почетным доктором многих европейских и американских университетов. В фундаментальном тру­де «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV- XVIII вв.» (1967) осуществил исторический синтез всех сторон жизни общества. Мировая экономическая история предстает как чередование на протяжении пяти-шести веков господства определенных экономически автономных регионов мира - миров-экономик. Примером целостного территориального образования, характеризующегося определенным экономическим единством, является историческое Средиземноморье.

Мир-системная геополитическая школа, заложенная в трудах Броделя, получила дальнейшее развитие в учении американского мыслителя, историка, социолога и экономиста Иммануэля Валлерстайна . Ученый разработал теорию мировых систем , изложенную в трудах «Современная мировая система» (1974), «Капиталистическая мировая экономика» (1979), «Политическая мир-экономика» (1984) и др. Валлерстайн на основе мир-системного подхода выделил три типа исторических систем. Мини-система характерна для первобытного общества и является аналогом рода или племени. Затем наступает время мир-систем двух типов. Для миров-империй характерно доминирование развитого военно-бюрократического класса, перераспределительный способ производства и доминирование сельского хозяйства. И, наконец, мир-экономику отличает капиталистический спо­соб производства.

Ученый определил три цикла мировой капиталистической гегемонии. За четыреста лет сменились голландский, британский и американский циклы гегемонии (лидерства мировых держав). Каждый цикл проходил три фазы: мировая война, гегемония великой державы и ее упадок. Нидерландский цикл гегемонии продолжался с 1618 г. по 1672 г., Британский - с 1792 г. по 1896 г. и американский начался с 1914 г. Мировая гегемония обусловлена геополитическим доминированием одного из государств в международных отношениях, включая военно-политическую и экономическую сферу.

Валлерстайн предложил теорию мировых систем, основанную на трехзвенной иерархической структуре: ядро - полупериферия - периферия. В период становления капитализма выделялось не­сколько экономически мощных держав, не способных в одиночку осуществлять политический мировой контроль. Формирование единого рынка стало возможным благодаря конкуренции товаров множества государств. В период структурной перестройки мировой экономики и соответствующей трансформации политической карты изменения происходят за счет «полупериферии». Из нее одни страны переходят на верхнюю ступень (ядро), другие деградируют до состояния периферии.

Теория мировых систем появилась как реакция на ограниченность традиционной силовой геополитики и акцентировала внимание на геоэкономическом подходе. Сторонники мир-системного подхода рас­сматривают единый мир-экономику как особый субъект международных отношений, определяющий политическое поведение государств.

Для теории международных экономических отношений большое значение имело учение о циклах мировой конъюнктуры русского экономиста Н.Д. Кондратьева (1892-1938), репрессированного и уничтоженного советской властью. В значительной степени благодаря другу ученого, ставшему крупнейшим западным социологом, - Питириму Сорокину , теория циклов мировой конъюнктуры не ушла в небытие. Кондратьев описывает закономерность мирового экономического и технологического развития. Циклы отражают преимущественно подъем и упадок ведущих отраслей мирового хозяйства. Цикличность затрагивает в первую очередь хозяйство высокоразвитых стран, образующих «центр» мировой системы. Через международное разделение труда мировое ядро влияет на остальные государства. Продолжительность цикла составляет 40-60 лет.

Учение о циклах мировой конъюнктуры способствовало созданию модели Кондратьева - Валлерстайна , увязавшей геополитику с мировой экономикой. Падение и взлет мировых геополитических гегемонии соотносится с переструктуризацией мирового хозяйства, описанной в экономических циклах большой конъюнктуры Кондратьева. Валлерстайн выделил следующие стадии «гегемонистского цикла». На первой стадии «восходящей гегемонии» обнаруживается геополитическое противоборство, когда великие державы соревнуются за право наследования лидерства. Долгосрочное экономическое преимущество получает государство, где концентрируются новые технологические достижения, повышающие эффективность производства. На второй стадии происходит общий спад в мировой экономике, что ограничивает возможности для экспансии. Однако восходящая держава, располагая технологическими, производственными и торговыми преимуществами, способна защитить свои интересы и достигает гегемонной зрелости. К ней перемещается миро­вой финансовый центр и наступает «истинная гегемония».

Гегемон, обладающий высокой конкурентоспособностью на внешнем рынке, выступает за открытость мировой экономики и свободную торговлю. Заключительная стадия «падения гегемонии» связана со снижением эффективности производства и усилением протекционистских мер в противостоянии с набирающими силу соперниками. Наложив трехзвенную модель на «длинные волны» развития мирового хозяйства (циклы Кондратьева), Валлерстайн выявил перемещение мирового «ядра» за последние 200 лет. Центр тяжести мировой экономики сместился из Великобритании в Германию и далее, в период «глобальной цивилизации» - на восток в США. В современном мире «ядро» продолжает дрейфовать на аме­риканский запад в Калифорнию, т.е. к Азиатско-Тихоокеанскому региону. Теория Валлерстайна доказала ошибочность взгляда на мировую историю как единую поступательную траекторию, кото­рую рано или поздно должны пройти все страны.

В дальнейшем американские политологии разработали длинные циклы мировой политики, или «циклы лидерства». Смена таких циклов периодически изменяет геополитическую структуру мира (мировой порядок), способствует выдвижению новых великих держав и зон их влияния. Продолжительность одного длинного цикла мировой политики составляет около 100 лет. Каждый цикл мировой политики соотносится с двумя последовательными циклами миро­вой конъюнктуры Кондратьева.

В международных экономических отношениях необходимо учи­тывать и представления о деловых (экономических) циклах, отражающих колебания национального продукта, дохода и занятости, сопровождающиеся повышением или снижением экономической активности в период до 10 лет.

Собственно «экономизация» геополитики на основе мир-системного подхода была предложена британским географом П. Дж. Тейлором в учении геоэкономического моноцентризм а. Ученый исследовал геополитическую гегемонию государств, заключающуюся в абсолютном доминировании в международной системе отношений в экономической, политической и идеологической сферах. Гегемония достигается, прежде всего, на основе экономического превосходства, когда производственная, торговая и финансовая деятельность одного государства становится более эффективной, чем у других. Преимущество над соперниками достигается благода­ря созданию новых продуктов через нововведения и расширение спроса. Это способствует производственному, торговому, а в даль­нейшем и финансовому доминированию, и государство становится мировым гегемоном. Ученый ввел понятие «геополитическая динамика» в смене мировых порядков, углубил мир-системный подход Валлерстайна, органически связав глобальный, национально-государственный и локальный пространственные уровни политики. Тейлор выделяет три геоэкономических цикла гегемонии в новой истории: Голландии (середина XVII в.), Британии (середина XIX в.) и США (середина XX в.).

Тейлор широко использует понятие «геополитический код», ме­няющийся на протяжении истории государства. Код включает национальные интересы, сферу влияния, отношения с соседними странами, т.е. весь географический спектр отношений и способов взаимодействия с внешним миром.

Ученый внес вклад в разработку электоральной (политической) географии, стал соучредителем и первым редактором международного журнала «Политическая география» (выходит с 1982 г.). По мнению Тейлора, социал-демократические принципы достигают наибольшего эффекта в странах, находящихся на достаточно высоком уровне экономического развития (мирового «ядра»). В странах «периферии» и «полупериферии» при ограниченности средств на социальную политику и доминировании граждан, не обладающих экономическим достоинством, реально отсутствует система свободы выражения политических взглядов. Голоса бедного электората можно купить.

Тейлор рассматривает мир как жесткую иерархическую систему с доминированием стран «ядра» и «главной» державы. Периоды отно­сительной геополитической стабильности, характеризующиеся господством ведущей державы, он связывает с кондратьевскими циклами экономического развития. Переход от одного мирового геополитического порядка к другим происходит в течение коротких драматических периодов, таких как мировые войны, эпидемии и голод. Хотя концепция Тейлора базируется на экономическом фундаменте теории длинных циклов, причины мощи государства он видит, прежде всего, в привлекательности идей, лежащих в основе его внутренней и внешней политики. Им отвергается возможность конфликта между Севером и Югом, но не исключается возрастание интеграционной роли исламского фундаментализма. Он выражает тревогу по поводу поднимающейся волны национализма и дальнейшего дробления го­сударств. Ученый считает идею нации-государства наследием европо­центризма , способной дестабилизировать мир.

Геоэкономическая теория Север - Юг исследует противостояние макрорегионов богатого Севера («золотого миллиарда») и бедного Юга («миллиарда безработных»), напряженность на границе между развитыми и развивающимися странами. Мировой Север - геоэкономический макрорегион, мировой Центр. Включает Соединенные Штаты, Канаду, Западную Европу и другие высокоразвитые страны (Японию, Израиль, Австралию и Новую Зеландию). В североатлан­тической части «нордического» макрорегиона удалось создать осо­бое национальное богатство. Это многопрофильная инфраструктура для высокотехнологичного производства, включая информационно-коммуникационные технологии. Переходное состояние по отношению к Северу занимает постсоветский мир, утративший могучий полюс власти коммунистического Востока. Большинство постсоветских государств дрейфует в противоположном Северу направлении. В результате мирового финансового кризиса в конце 90-х годов российский ВВП стал в три раза меньше ВВП Нью-Йорка.

Глубокий Юг - геоэкономический макрорегион, глубокая мировая периферия с характерными процессами демодернизации и криминализации социальных и экономических отношений. К макрорегиону относятся многие страны, расположенные преимущественно в тропиках и субтропиках (Центральная Африка, Индоокеанская дуга). К глубокому Югу приближаются некоторые постсоветские государства, например Таджикистан и Украина. Для большинства стран, особенно мусульманских, характерна добыча сырьевых ресурсов. Государства макрорегиона выступают за пересмотр существующей системы распределения природной ренты. Под воздействием экономической глобализации происходит деградация социаль­ных организмов, усугубляемая коррумпированностью власти и ори­ентированных на нее корпоративных группировок. Эти страны наиболее подвержены воздействию и контролю со стороны этнок-лановых мафиозных сообществ мировых диаспор.

Теории новейшей геополитики основаны на цивилизационном подходе, который в отличие от традиционного геополитического обращает внимание на устойчивость культурно-генетических кодов и архетипов, свойственных цивилизациям. На основе неомарксистского течения западной политической мысли получило развитие направление социальных исследований под названием геокультура - культурное основание капиталистической мир-системы (Иммануил Валлерстайн «Геополитика и геокультура», 1991). Геокультура рассматривается также как синонимом «культурного империализма», проявляющегося в его распространении с индустриального богатого Мирового Севера на бедный Мировой Юг.

В процессе трансформации международных отношений возрос­ла популярность фундаментализма - учения об «истинных» осно­вах бытия. Фундаментализм рассматривают как реальную альтерна­тиву глобализации, как общественное, идеологическое, религиозное движения, провозглашающие приверженность исходным идеям, принципам, ценностям определенных учений, доктрин, выдвигающие требования преодоления появившихся в ходе их развития извращений, уклонов, ересей и восстановления первоначальной чистоты, «возвращение к истокам». Различается религиозный (религиозно-политический) и рыночный фундаментализм.

Религиозный фундаментализм зародился в западном христианстве, ныне особенно характерен для ислама. Религиозный фундаментализм возвращает к традиционным религиозным ценностям, предшествующим Новому Времени. В христианской цивилизации выделяются фундаментализмы протестантский (евангелистский) и православный (старообрядческий), с ними связывают «дух капитализма». Исламский фундаментализм трактуется как «возвращение к праведным предкам» или на «дорогу к Мекке». Является восточным аналогом европейской Реформации (опора на духовное водительство и народовластие). Как политическая идеология имеет антизападную направленность и опирается на антикапиталистические настроения социальных маргиналов и других слоев общества, пострадавших от попыток модернизации (вестернизации).

Рыночный фундаментализм явился экспортом рыночных отношений в постсоветское пространство, пораженное воздействием воинствующего атеизма. Способствовал доминированию духа наживы над моралью, честью и долгом, привел к становлению криминально-коррумпированных демократий с исключительно выраженным социальным неравенством и элитой «в законе». Рыночный фундаментализм стал детонатором для протестного исламского фундаментализма.

Теории этноцентризма обосновывают центральное положение в мировом развитии той или иной цивилизации, например, китае-центризм, европоцентризм. Этноцентризм и национализм ослабляют цивилизационные, суперэтнические связи и способствуют вестернизации в незападных обществах. Стремление к этнической интеграции проявилось в создании теории панславизма, пантюркизма, панарабизма, панисламизма. По мнению Льва Гумилева , при большом разнообразии географических условий для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы и сопротивляемости. Традиционное деление на Запад и Восток - результат европоцентризма, у истоков которого романо-германский мир, идеологически объединенный католической церковью.

Совместное и длительное проживание людей разных конфессий со временем может превратиться в этнополитическую проблему, обостренную экономическим и демографическим факторами. Например, православные христиане и мусульмане одной местности имеют разные темпы демографического воспроизводства. Ислам, запрещающий аборты, способствует деторождению, что, в конце концов, приводит к доминированию мусульман на территории, яв­ляющейся историческим месторазвитием другого народа. Кроме того, на суперэтнических и конфессиональных рубежах ассимиляция не всегда возможна. Несмотря на длительное проживание христиан и мусульман в Леванте, они не ассимилировались даже в условиях островной изоляции (греки-киприоты и турки-киприоты).

Европоцентризм - геополитическая концепция, обосновывающая центральное положение в мировом развитии «образцовой» западноевропейской культуры. Претензии западноевропейской цивилизации на интегрирующую роль в мире появились начиная с эпохи великих географических открытий. Однако «духовное превосходство» европейской культуры вызывает все больший отпор у народов Азии и Африки. Здесь набирает силу движение против европоцентризма. Европа, ответственная за развязывание двух самых кровопролитных мировых войн, не имеет морального права учить другие народы.

На Западе широкое распространение получила теория «золотого миллиарда» - современное европоцентристское учение «избранного народа», которому гарантировано привилегированное существова­ние на Земле. К богатому «золотому миллиарду», или «интернацио­налу избранных», относятся постиндустриальные страны (США, Западная Европа, Канада, Япония и др.), на которые в 2000 г. приходилось примерно 15% населения Земли и 80% мирового ВВП. Миллиарду граждан постиндустриальных стран противостоит остальное человечество, обслуживающее интересы транснационального капитала.

Для развития новой и новейшей геополитики важное значение имеет концепция полицентризма (геополитических регионов) и баланса геостратегических сил американского ученого Сола Коэна. В труде «Геополитика в новую мировую эпоху: перспективы старой дисциплины» (1994) ученый придерживается точки зрения, что если классическая геополитика была частью арсенала конфронтации и войны, то новая геополитика может стать инструментом формирования международного мира и кооперации. Для этого необходимо делать акцент на изучение динамики не только физических, но и общественных процессов. Автор подробно останавливается на новом наполнении «старых» геополитических понятий. Военный «баланс силы» уступает место новой иерархии мировой системы так называемой полиократии (власти множества), где взаимоперекрещиваются сферы интересов, различные уровни гегемонии, национальных и транспортных компонентов и т.д. Современная геополитическая структура мира включает новое значение «зон конфликтов», основных «осевых пространств» и геополитических «ворот».

Коэн одним из первых обосновал возможность распада биполярного мирового порядка и возрастание роли геополитических регионов, характеризующихся сравнительно однородными экономическими, политическими и культурными признаками. Таким образом, была предпринята попытка избежать ограниченности географического и экономического детерминизма в геополитике. Выделенные геополитические регионы включались в две геостратегические сферы. В морскую сферу включены Англо-Америка и Карибы, Западная Европа и Магриб, внеконтинентальная «офшорная» Азия и Океания, Южная Америка и Африка южнее Сахары. В евра­зийской сфере - Хартленд (Россия и Восточная Европа) и Восточ­ная Азия. За пределами двух геостратегических сфер выделены Южная Азия (Индия), Средний Восток и Центрально-Восточная Европа.

Геополитические регионы находятся на разных стадиях развития и связаны между собой потоками энергии, перемещением товаров, капиталов, людей и идей. Каждый регион обладает определенным уровнем энтропии (по аналогии с физикой). Повышение уровня энтропии свидетельствует об исчерпаемости внутренней энергии, или производительной способности. Геополитические регионы со сверхдержавами характеризуются низким и средним уровнем энтропии и определяют равновесие мировой геополитической системы. Особое внимание Коэн уделяет поясам нестабильности или маргинальной сфере, например Центрально-Восточной Европе. Этот и другие переходные регионы могут превратиться из «яблока раздора» в «ворота», укрепляющие мировую стабильность, если они трансформируются из полосы конфликтов в зону компромиссного развития.

Западная интеллектуальная мысль лежит в основе идеи создания «Соединенных Штатов Европы» - общего «Европейского дома», сопоставимого с экономической мощью США. Европейский регионализм основан на принципах «атлантического» федерализма, предусматривающего освобождение гражданского общества от опеки государства. Сущность европейского регионализма заключается в поэтапном переходе от наднациональных объединений к Европе регионов. В этом процессе Совет Европы идет как бы впереди Европейского Сою за, закладывая фундамент будущего гражданского общества. В основе европейского регионализма лежит теория субсидиарности , предусматривающая в общественных отношениях приоритет прав и интересов личности перед правами и интересами любой общности. В Западной Европе принцип субсидиарности. предусматривает четкое распределение прав и обязанностей по исполнитель­ной вертикали с делегированием полномочий на тот территориальный уровень, где они могут исполняться наиболее эффективно.

В разработку теории регионалистики существенный вклад внесла оте­чественная мысль. Если вышеперечисленные подходы исходили из принципа европоцентризма, то русские ученые акцентировали внимание на цивилизационном подходе с позиций евразийства. Здесь важное место за­нимает концепция месторазвития П. Н. Савицкого . Ученый предложил выделить целостную таксономическую территориальную единицу (эле­ментарную частицу), в которой зарождается культурно-генетический код.

Ландшафты месторазвития - неповторимое сочетание ландшафтов, где данный народ сложился как этнокультурная общность и адаптировался к окружающей среде. Процессы этногенеза в Евразии возникали преимущественно на востоке - при сочетании степного и горного ландшафтов, на западе - лесного и лугового, на юге - степного и оазисного (Крым, Средняя Азия), на севере - лесотундры и тундры. На Ближнем Востоке новые этнические комбинации часто возникали в природных контактных зонах моря, гор, пустынь и речных долин. Китайский народ сложился на берегах Хуанхэ, при сочетании речного, горного, лесного и степного ландшафтов. Русский этнос складывался в ландшафтах ополий, березовых рощ, тихих рек Волго-Окского междуречья.

Степные ландшафты определили образ жизни кочевых народов, а долины Хуанхэ и Янцзы - мелиоративные навыки китайцев. При колонизации земель происходит адаптация этноса, выра­батываются новые поведенческие навыки, передающиеся из поко­ления в поколение при помощи механизма сигнальной наследст­венности. В результате у этноса складывается оригинальный стереотип поведения.

Этнос, теряющий связь с ландшафтами месторазвития, часто безуспешно переносит стереотипы своего традиционного поведения в другую природную среду. Например, русские и украинцы, засе­лявшие Дальний Восток, длительное время не могли выработать оптимальную стратегию во взаимоотношениях с природой, в то время как местные корейцы добивались высоких урожаев. Их само­бытное хозяйство коренным образом отличалось от уклада переселенцев и было адаптировано к местным природным условиям лучшим составом культур (рис, просо, бобы, овощи).

Концепция культурно-исторических регионов была предложена другим евразийцем Н. С. Трубецким . Это учение Л. Н. Гумилев ин­терпретировал следующим образом. Согласно концепции контакт на суперэтническом уровне давал негативные результаты:

Евразийская концепция этнокультурных регионов и химерн-целостностей в маргинальных (окраинных) зонах оказалась пригодной для интерпретации всемирно-исторических процессов. Там, где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Возникает подражание (мимесис) как противник оригинальности, и, таким образом, нарушается принцип «познай самого себя» или «будь самим собой».

Н. С. Трубецкой предупреждал от упрощенного деления наро­дов на лучших и худших:

Момент оценки должен быть раз и навсегда изгнан из этноло­гии и истории культуры, как и вообще из всех эволюционных наук, ибо оценка всегда основана на эгоцентризме. Нет высших и низших. Есть только похожие и непохожие. Объявлять похожих на нас выс­шими, а не похожих - низшими - произвольно, ненаучно, наивно, наконец, просто глупо». Ученый писал: «Коммунизм на самом деле является искаженным вариантом европеизма в его разрушении ду­ховных основ и национальной уникальности русского общества, в распространении в нем материалистических критериев, которые фактически правят и Европой, и Америкой...

Наша задача - создать полностью новую культуру, нашу соб­ственную культуру, которая не будет походить на европейскую цивилизацию... когда Россия перестанет быть искаженным отражением европейской цивилизации... когда она снова станет самой собой: Россией-Евразией, сознательной наследницей и носительницей великого наследия Чингизхана». По мнению Трубецкого, евразийские народы связаны общностью исторической судьбы: «Отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям.

Известно стремление к подражанию соседям, более богатым и многочисленным. И как велико искушение «приобрести» это «жизненное пространство». Евразийские этносы жили сравнительно благополучно на своей родине. Но, проникая к более богатым соседям или принимая их у себя, они гибли. Не были исключением и средневековые монголы. Вбирая в себя новые этносы и новые стереотипы поведения, они из евразийцев превращались в химеру. Проникая в Китай, победители быстро ассимилировались в океане людей.

В статье «Об истинном и ложном национализме» Трубецкой отмечает, что истинный национализм состоит не в заимствованиях у чужих народов или в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в истине самопознания, хорошо известных по древним афоризмам «познай самого себя» и «будь самим собой».

Следует обратить внимание, что универсальных теорий регионалистики не существует. Вышеперечисленные подходы родились в границах определенной цивилизации. Было бы некорректно распространять эти учения на восточные цивилизации. На Востоке существует другой подход к регионализации. Согласно китайской традиции он исходит из Великого китайского порядка, приоритета государства над человеком, селективной (избирательной) преемственности чужих материальных достижений. Китай настолько самодостаточен, что надгосударственные региональные группировки не играют существенной роли в международных отношениях. За ис­ключением одной. Это Большой Китай, объединяющий этнических китайцев во всем мире. Возможно, эта этническая супергруппировка будет противостоять Европейскому союзу и США. В отличие от распространенной на Западе теории «Центр - периферия», китайская традиция выделяет трехзвенную региональную модель «Центр - периферия - пограничье». В пограничных регионах (особенно приморских) формируется культурно-генетический код открытости, диалога с другими народами. Исходя из этих представлений, нача­лась поэтапная открытость современного Китая к внешнему миру. В приморских провинциях были созданы специальные зоны - локомотивы открытой экономики.

Основные геополитические концепции

Концепция Ратцеля

Итак, геополитика как целостная концепция, как систематизированная совокупность знания возникла на рубеже ХIХ-ХХ веков на стыке трех научных подходов. Ее возникновение обусловлено, с одной стороны, логикой развития самой науки. С другой стороны, геополитика явилась одним из путей осмысления изменившейся социальной действительности.

Суть этих изменений подробно проанализировал Ленин в своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 г.). Раскрывая содержание новой стадии общественного развития, он писал: «Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами». Объективный исследователь не может не признать, что именно эти, указанные им факторы в решающей мере определили ход мировой политики на десятилетия вперед.

Таким образом, одним из признаков империализма является территориальный раздел мира на колонии и зоны влияния между ведущими государствами. «Свободных» территорий не осталось, мир уплотнился. Все региональные «центры силы» пришли в непосредственное соприкосновение. Это резко усилило напряжение международной обстановки, что в конце концов привело к пожару первой мировой войны.

Особенно остро территориальный вопрос стоял для двух великих держав: Великобритании, которой необходимо было сохранить свою гигантскую колониальную империю, и Германии, «обделенной» при разделе мира. Поэтому не удивительно, что первые геополитические концепции, пытавшиеся научно сформулировать законы политического контроля над географическим пространством, возникли именно в этих странах.

Большой вклад в современную геополитику внес крупнейший немецкий географ Фридрих Ратцель. Науку, которая призвана исследовать связь государства и пространства, он называл политической географией (этот термин зачастую используется и сейчас наряду с геополитикой). Основные положения новой науки Ратцель изложил в своем сочинении «Политическая география» (1897 г.).

Две идеи были положены им в основание своих рассуждений. Во-первых, идея об определяющей роли географических факторов для развития общества. «Как бы человечество ни тянулось в высшие эмпиреи, - писал ученый, - ноги его касаются земли... Этим прежде всего обусловливается необходимость рассмотрения географических условий его существования». Следуя за Гердером, он считал, что исследования внешних (географических) и внутренних (исторических) факторов развития общества должны идти рука об руку, ибо «только из соединения того и другого может получиться настоящая оценка нашего предмета».

Вторая идея была им воспринята от дарвиновской теории эволюции. Государство, в его представлении, есть живой органики, соединяющий свойства народа и земли и, подобно всем организмам, борющийся за свое существование. Будучи живым организмом, государство движется и растет как целое.

Ратцель сформулировал семь «основных законов пространственного роста государств»», которым, по его мнению, подчиняются все государственные образования.

1. Пространство государства растет вместе с ростом культуры.

2. Рост государств происходит одновременно с общим развитием нации и сопровождается развитием идей, торговли, активностью людей.

3. Рост государств осуществляется путем присоединения и поглощения малых государств.

4. Изменения в организме-государстве (рост и сокращение) отражает его граница, которую Ратцель называл «периферийным органом государства».

5. В процессе роста государство стремится, прежде всего, вобрать в себя «политически ценные» места: береговую линию, русла рек, районы, богатые ресурсами.

6. Первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне.

7. Общая тенденция к слиянию переходит от государства к государству, набирая силу по мере перехода.

Ратцель утверждал, что «государства имеют тенденцию врастать в естественные пространства», и эта их тяга может быть удовлетворена лишь в границах континентов. Народ растет, увеличиваясь в числе, государство, увеличивая свою территорию, присоединяет новые земли путем внутренней и внешней колонизации. «Новое пространство, в которое врастает народ, является, - писал Ратцель, - как бы источником, из которого государственное чувство черпает новые силы».

Концепция Рудольфа Челлена

Идеи немецкого географа развил его последователь шведский политолог Рудольф Челлен. В своей главной работе «Государство как форма жизни», опираясь на методологию Ратцеля, он сформулировал «органическую теорию» государства.

Подобно другим организмам, утверждал Челлен, государства рождаются, развиваются, увядают и умирают, т.е. представляют собой формы жизни. Их бытие подчиняется всеобщему закону борьбы за существование. В жизни государств борьба за существование проявляется в борьбе за пространство.

«Жизнеспособные государства, чье пространство ограничено, - писал Челлен, - подчинены категорическому политическому императиву: расширить свою территорию путем колонизации, объединения или завоеваний различного рода. В таком положении была Англия, а в настоящее время находятся Япония и Германия. Как мы видим, здесь имеет место не стихийный инстинкт завоевания, а естественный и необходимый рост в целях самосохранения».

Челлен выдвинул идею тотальности государства. В его представлении государство есть единство пяти элементов, которое проявляется как:

1. Физико-географический пространственный организм;

2. Определенная форма хозяйства;

3. Определенная этническая общность;

4. Социальное сообщество классов и профессий;

5. Форма государственного управления со своей конституционной и административной структурой.

Это все образует «пять элементов одной и той же силы, подобно пяти пальцам на одной руке, которая трудится в мирное время и сражается в военное».

Существенным вкладом шведского политолога в развитие геополитического знания явилось формулирование им закона автаркии. Государство, по мысли Челлена, не должно быть ни чисто индустриальным, ни чисто аграрным, ибо тогда оно становится заложником политики других государств, зависимым от мирового расклада сил. С экономической точки зрения государство, чтобы быть устойчивым, должно быть самодостаточным.

Именно Челлен ввел в научный оборот понятие «геополитика», которую он определял как доктрину, рассматривающую государство как географическое, или пространственное явление. Геополитику он отличал от политической географии, которая, в его представлении, является наукой о местообитании человеческих сообществ в их связи с остальными элементами Земли.

Концепция Карла Хаусхофера

Наиболее полного развития немецкая традиция геополитического знания нашла в лице Карла Хаусхофера. Выходец из аристократической баварской семьи, сын профессора политической экономии, профессиональный военный, дослужившийся до чина генерал-майора, он создал ряд оригинальных геополитических концепций, не утративших ценности по сей день. В 1924 году он с группой единомышленников (Э. Обст, Г. Лаутензах, О. Мауль) основал известный орган геополитической мысли «Журнал геополитики» («Zeitschrift fur Geopolitik»), в котором находили отражение многие проблемы. В том же году вышла первая концептуальная работа Хаусхофера, посвященная геополитической ситуации в тихоокеанском регионе.

В 1928 году издатели журнала выпустили сборник «Элементы геополитики», в котором дали собственное развернутое определение этого термина. Они писали: «Геополитика есть учение о зависимости политических событий от земли. Она опирается на широкий фундамент географии, в особенности политической географии как учения о политических пространственных организмах и их структуре. Постигаемая географией сущность земных пространств дает геополитике те рамки, внутри которых должен совершаться ход политических событий, для того чтобы им был обеспечен длительный успех.

Конечно, носители политической жизни иногда выходят за эти рамки, однако раньше или позже зависимость от земли вновь и вновь будет давать себя чувствовать. В духе такого понимания геополитика стремится дать оружие для политической деятельности и указывать путь в политической жизни... Геополитика стремится и должна стать совестью государства».

В полном согласии с Ратцелем и Челленом Хаусхофер рассматривал пространство как детерминанту государственного развития. Под влиянием знаменитого англичанина Макиндера он видел мир в состоянии перманентной нестабильности, как арену борьбы двух политических элементов: морской и континентальной сил. Поиски способа решения этого конфликта привели Хаусхофера к формулированию концепции пан-регионов (рис. 1).

Рис.1. Панрегиональная модель Хаусхофера.

В работе «Геополитика сверхидей» (1931 г.) он разработал модель разделения мира на три сверхрегиона, ориентированных с севера на юг по меридианам, каждый из которых состоял из ядра и периферии: Пан-Америка (ядро - США), Еврафрика (ядро - Германия) и Пан-Азия (ядро - Япония, периферия - Австралия). Это должны были быть самодостаточные регионы-автаркии. Модель Хаусхофера была ориентирована на предотвращение мировых конфликтов между главными центрами силы на планете. Однако она оказалась неработоспособной и первую очередь потому, что место Советского Союза в ней не было ясным и его жизненные интересы не были учтены.

После прихода к власти Гитлера Хаусхофер активно сотрудничал с нацистами и пользовался их поддержкой. Это объяснялось не столько общей идейной близостью, сколько его личной дружбой со вторым человеком в нацистской иерархии Рудольфом Гессом, который был при нем личным адъютантом еще в годы первой мировой войны. Такие обстоятельства привели к тому, что после крушения фашистской Германии имя Хаусхофера. его идеи и в значительной степени сама геополитика как наука были дискредитированы в глазах мирового общественного мнения и научного сообщества. Однако на самом деле геополитические воззрения Хаусхофера и главарей третьего рейха значительно расходились. Свидетельством тому является его концепция континентального блока.

В конце 30-х годов Хаусхофер пересматривает свою модель мирового порядка, основанную на «пан-идеях», и разрабатывает новую, которая была изложена в работе «Континентальный блок: Срединная Европа (Mitteleuropa) - Евразия - Япония» (1941 г.). Новая модель была ориентирована на стратегический союз трех континентальных сил: Германии, СССР и Японии, - и группирующихся вокруг них трех сверхрегионов. Такой континентальный союз был нацелен против «морской силы», т.е. прежде всего против Великобритании.

Эта работа появилась, как ни странно, незадолго до нападения Германии на СССР. «Операция Барбаросса, - пишет современный исследователь, - находилась в полном противоречии с аргументами Хаусхофера о взаимовыгодном континентальном блоке между Германией и СССР и была решающим политическим событием, которое показало, что нацисты использовали геополитику только как пропагандистский инструмент, но не как науку, определяющую их политику».

С этого момента начался закат звезды Хаусхофера. Бегство Гесса в Англию и казнь участвовавшего в антигитлеровском заговоре сына Альбрехта (тоже известного немецкого геополитика) довершили дело. Одновременно произошло падение популярности геополитики в Германии.

Концепция Халфорда Макиндера

Не меньший вклад в становление науки геополитики внес известный британский географ, родоначальник англо-американской школы геополитики Халфорд Макиндер. Ему принадлежит авторство многих терминов, используемых сегодня в геополитических исследованиях. Круг его интересов был чрезвычайно широк. Некоторое время он преподавал географию в Оксфорде и Лондонском университете, затем возглавлял известную Лондонскую школу экономических наук, а в 1919-1920 годах - во время гражданской войны в России - был назначен верховным британским комиссаром по югу России.

25 января 1904 года Макиндер выступил в заседании Королевского географического общества с докладом «Географическая ось истории», который очень скоро сделал его знаменитым. Он предложил фундаментальное деление мира на три части: «осевой регион» (pivot аrеа), страны «внутреннего полумесяца» (inner crescent) и страны «внешнего полумесяца» (outer crescent) (рис. 2).

Рис. 2. Первая геополитическая модель Макиндера (1904 г.)

Термином «осевой регион» он обозначил просторы Евразии, утверждая, что именно ее континентальный массив - «окаймленный льдами на севере, пронизанный реками и насчитывающий по площади 21.000.000 кв. миль» - есть та «географическая ось», вокруг которой развивается исторический процесс. А пограничные между сушей и морем регионы «внутреннего полумесяца» являются главной ареной борьбы между «разбойниками суши», контролирующими континент, и «разбойниками моря», господствующими на океанских просторах «внешнего полумесяца». Такая борьба и является главным катализатором всех исторических изменений с древнейших времен.

Макиндера очень тревожило, что центральное стратегическое положение в «осевом регионе» занимает Россия, и «никакая социальная революция не изменит ее отношения к великим географическим границам ее существования». «Трезво понимая пределы своего могущества, - говорил Макиндер, - правители России расстались с Аляской, ибо для русской политики является фактическим правилом не владеть никакими заморскими территориями, точно так же как для Британии - править на океанских просторах».

Сегодня, после распада СССР, нельзя не отметить, что бездумное пренебрежение этим золотым правилом стало одним из главных факторов, предопределивших крах советского геополитического блока. Распыляя силы по всему миру в погоне за идеологическими миражами, советские лидеры не смоги обеспечить должного контроля над политическими процессами, протекавшими у них под самым носом - в Москве и Восточной Европе.

Большой «внутренний полумесяц», согласно теории Макиндера, образуют Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай. «Внешний полумесяц» включает в себя Британию, Южную Африку, Австралию, Соединенные Штаты,Канаду и Японию. В различные исторические эпохи между этими странами могут возникать различные союзы, военные и политические комбинации. Но для глобальной политики это не имеет решающего значения, ибо, утверждал Макиндер, «с географической точки зрения они совершают нечто вроде круговращения вокруг осевого государства, которое всегда, так или иначе является великим, но имеющим ограниченную мобильность по сравнению с окружающими пограничными и островными державами».

Внутренний регион евразийского континента Макиндер называл «сердцем мира» (heartland), ибо он, оставаясь недосягаемым для прямой экспансии океанских держав, представляет собой географическое пространство, исход борьбы за которое решает судьбы мира. Нетрудно заметить, что на протяжении, по крайней мере трех последних столетий таким осевым государством являлась Россия, вне зависимости от того, была ли она самодержавной, коммунистической или, как сейчас, псевдодемократической.

Современные российские политики уже не раз отмечали, что призывы Макиндера ликвидировать «русское господство» над ядром Евразии чрезвычайно созвучны идеям нынешних ненавистников России, подобных Бжезинскому или Киссинджеру. Повторяя его тезисы о том, что Россия всегда будет стремиться к овладению прибрежными регионами континента с выходом в теплые моря, они видят в нашей стране главную угрозу благополучию торгового Запада, чья мощь зиждется на том, что именно он господствует над приморскими пространствами.

«С этой точки зрения, - вполне справедливо отмечает современный автор, - оптимальным путем решения проблем, которые вызывает у Запада само существование мощного российского государства, является его постепенная дезинтеграция с поэтапным поглощением богатых ресурсами регионов Сибири, Урала и Дальнего Востока в сферы влияния новой евразийской государственной общности с центром в Западной Европе» или - добавим от себя - вообще за океаном.

При том Макиндер считал, что значение «осевого региона» возрастает по мере научно-технического прогресса человеческой цивилизации.

Развитие железнодорожного транспорта, говорил он, делает континентальную державу не менее мобильной, чем морская. Это грозит нарушением баланса сил в пользу «осевого государства». А если еще и Германия присоединится к России в качестве союзника, испуганно предупреждал британский геополитик, то «скоро перед нашим взором явится мировая империя», которая сможет навсегда подорвать мощь «океанского геополитического блока» Англии и США.

В 1919 году Макиндер опубликовал книгу «Демократические идеалы и реальность», в которой несколько модифицировал и уточнил свою концепцию. Прежде всего для обозначения осевого региона он стал использовать предложенный его соотечественником географом Дж.Фейргривом термин Хартленд (Heartland), который стал с тех пор общепринятым.

В состав Хартленда он включил теперь еще Восточную и Центральную Европу. В этом сочинении он предложил знаменитую формулу: «Кто контролирует Восточную Европу - господствует над Хартлендом, кто господствует над Хартлендом - контролирует Мировой остров, кто контролирует Мировой остров - господствует над миром».

Господство же над Мировым островом (Евразийским континентом) может установить только континентальная держава - Россия или Германия. Поэтому наиболее опасным Макиндер продолжал считать союз двух этих стран.

Чтобы воспрепятствовать такому сценарию мировой истории, он предлагал создать между Россией и Германией буферную зону из независимых государств. Это, кстати и было сделано решениями Парижской мирной конференции, подводившей в 1919-20 гг. итоги первой мировой войны. Сейчас та же идея реанимирована международными русофобами под маркой «черноморско-балтийского союза» пограничных с Россией стран, которые должны создать своего рода «санитарный кордон» между нами и «цивилизованной» Европой, консолидированной под «ядерным зонтиком НАТО»...

Последнюю переоценку своих взглядов Макиндер предпринял в разгар второй мировой войны в 1943 году в статье «Завершенность земного шара и установление мира». В состав «Сердца мира» он теперь включил и Сахару, и Арктику, и субарктические территории Сибири и Северной Америки (рис. 3). Северная Атлантика объявлялась Макиндером «средиземным океаном». Геополитическое деление мира выглядело теперь иначе: не «континентальные - морские державы», а «расширенный Хартленд - муссонные территории Индии и Китая». Новую модель он назвал «второй географической концепцией».

Рис. 3. Вторая геополитическая модель Макиндера (1943 г.)

Пересмотр Макиндером своей первоначальной концепции был связан, по-видимому, с двумя обстоятельствами. Во-первых, реальность мировой политики XX столетия не укладывалась в его схему: к обеих мировых войнах континентальные державы вступали в союз с морскими. Во- вторых, бурное развитие получила авиация, как важнейшее средство коммуникации равно морских и континентальных держав. А с развитием авиации Великобритания, к примеру, перестала быть островом в военном отношении.

Интерес к геополитической концепции Макиндера в XX веке то затухал, то разгорался с новой силой. После развала СССР, судя по настойчивому продвижению НАТО в Восточную Европу, наступает очередной ренессанс его концепции. По крайней мере руководство Северо-Атлантического альянса действует в полном соответствии с идеями британского геополитика: установить контроль над Восточной Европой, чтобы контролировать Хартленд. а значит - господствовать над миром...

Концепция Николаса Спайкмена

В середине XX века центр англо-американской школы геополитики переместился в США. Это было связано с повышением роли Соединенных Штатов в мире. Р. Страус-Хюпе, Г. Вайджерт, Д. Вилси и другие ученые, используя главным образом военно-стратегические идеи Мэхэна и геополитическую концепцию Макиндера, разрабатывали «американскую модель» глобальной структуры мира. Но наиболее известным американским геополитикам стал Николас Спайкмен. Свою концепцию он сформулировал в двух произведениях: «Американская стратегия в мировой политике. Соединенные Штаты и баланс сил» (1942 г.) и «География мира» (1944 г.) (рис. 4).

Рис. 4. Геополитическая модель Спайкмена (Американское кольцо)

Подобно Хаусхоферу и Макиндеру, Спайкмен исходит из традиционного геополитического деления мира на континентальный и морской центры сил. Так же, как и его предшественники, главное внимание он уделяет конфликтогенной «буферной зоне» между ними. Она, по мысли Спайкмена, включает в себя периферию евразийского Хартленда, то есть Западную и Центральную Европу, Турцию, Ближний Восток, Аравийский полуостров, Иран, Афганистан, полуостров Индостан, Тибет, Индокитай, Китай и Восточную Сибирь.

Эту буферную зону он назвал евразийским Римлендом (rim - обод, край, кольцо; land - земля), т.е. окраинной, или кольцевой землей. По сути дела, это тот географический регион, который у Макиндера носит название «внутреннего полумесяца». Вообще до этого момента все построения Спайкмена вполне тривиальны. Более или менее оригинальной его теория становится лишь тогда, когда американский геополитик предлагает свою альтернативную формулу мирового господства вместо макиндеровской.

Вот она: «Если необходима формула политической власти, она должна быть такой: кто контролирует Римленд - господствует в Евразии; кто господствует в Евразии - контролирует судьбы мира». Внимательный читатель без труда обнаружит, что эта формула является своего рода зеркальным отображением концепции Макиндера. с той лишь разницей, что англичанин считал «сердцем мира» континентальные просторы России, а американец настаивает, что это сердце бьется на просторах Мирового океана.

Исходя из такой предпосылки, Спайкмен утверждал, что не Россия, а именно США занимают центральное положение в мире. Они обращены к обеим сторонам Римленда - через Тихий и Атлантический океаны, а через Северный Ледовитый - к Хартленду. Это уникальное географическое положение позволяет им одновременно успешно контролировать морские просторы и блокировать континентальную мощь Евразии, а значит - дает возможность определяющим образом влиять на ход дел во всем мире.

Как бы то ни было, в период «холодной войны» Соединенные Штаты действовали исходя из концепции Спайкмена. Опираясь на военную мощь НАТО, они опутали сетью военных и военно-морских баз СССР и его союзников, т.е. территорию евразийского Хартленда. При этом американские базы расположились по дуге, окаймляющей Евразию, которая точно повторяла контуры спайкменовского Римленда...

В годы «холодной войны» англо-американская геополитика развивалась весьма интенсивно. Среди наиболее известных авторов того времени следует назвать К. Грея, Дж. Реннера, Г. Киссинджера, Р. Клейна. Самым «солидным» в ряду этих авторов является Саул Коэн. В работе «География и политика в разделенном мире» (1964 год) он предложил свою модель геополитической структуры мира эпохи борьбы двух сверхдержав.

При ее построении Коэн оперировал понятиями геостратегических и геополитических регионов. Геостратегических регионов всего два. В терминологии Коэна это: «зависящий-от-торговли морской мир», ядром которого является морская держава США с прямыми выходами к трем океанам, и «евразийский континентальный мир», ядром которого является промышленный район Советского Союза (европейская часть СССР, Урал, Западная Сибирь и Северный Казахстан).

Океанский геостратегический регион включает в себя, по схеме С. Коэна, четыре геополитических региона: а) Англо-Америка и Карибский бассейн, б) Морская Европа и страны Магриба, в) Южная Америка, г) оффшорная зона Азии и Океании. Континентальный, в свою очередь, делится на два геополитических: а) русский Хартленд и Восточная Европа, б) восточно-азиатский континентальный регион. Южную Азию Коэн выделил отдельно, полагая, что она потенциально обладает качествами геополитического региона и может им стать. Между геостратегическими регионами расположены два разделительных пояса: Ближний и Средний Восток, Юго-Восточная Азия. Коэн определял разделительные пояса как большие, стратегически важные регионы со значительным количеством конфликтующих между собой государств, расположенные в зоне столкновения интересов сверхдержав. Важность этих регионов заключается в том, что они позволяют контролировать стратегические морские пути, обладают огромными запасами сырья, через них проходят сухопутные пути, ведущие в стратегически важные районы Евразии.

Модели мироустройства

Кроме англо-американской и немецкой школ геополитики в XX веке сложилась самостоятельная французская школа, стоявшая особняком в западной традиции геополитической мысли. Особенности французской школы: внимание к духовным и психологическим параметрам геополитической системы - роднят ее с русской традицией геополитической мысли. Уже основатель французской школы Поль Видаль де ля Бланш, в противовес его современнику немцу Ф. Ратцелю, выдвинул в своей концепции в качестве основного понятое «человек», а не «пространство», «государство» и «жизненные интересы».

Традицию геополитического мышления, заложенную крупнейшим французским ученым, развивали и развивают его последователи, наиболее значительными из которых являются Ж. Ансель, Ж. Готтман, М. Фуше, И. Лакост. Так одним из основных понятий Жана Готтмана является понятие иконография. Это - система символов, складывающаяся на основе религиозных особенностей, исторического опыта нации, которая воспроизводится в любых физико-географических условиях, а вовсе не зависит от них. Именно поэтому французский геополитик полагал, что подлинные политические перегородки между народами образуются не формой поверхности земли, но действием духовных факторов.

Пожалуй, крупнейшим современным французским геополитикам является Пьер Галуа. Он опубликовал в 1990 году фундаментальное сочинение «Геополитика. Истоки могущества». Следуя традиции французской и, добавим, русской геополитики, П. Галуа четко отделяет геополитику как от географического детерминизма, так и от политической географии.

Современная геополитическая теория, в отличие от классической, на его взгляд, должна расширить число элементов геополитики. К традиционным: географическое положение, ландшафт, климат, численность населения и его расселение, транспортные артерии и др., - сегодня нужно добавлять оружие массового уничтожения, которое нивелирует преимущества и недостатки географического положения. К числу элементов современной геополитики П. Галуа относит также и массовизацию общества, феномен массового поведения людей.

С русской геополитической традицией П. Галуа роднит и трезвый взгляд на ближайшие перспективы развития человечества. Кого не вдохновляют утопии наступающего либерального рая, которые рисуют Ф. Фукуяма и прочие певцы либерализма. Если ведущие державы будут проводить и дальше прежнюю эгоистическую политику, то мир будущего будет не миром гармонии и согласия, но миром разбалансированности и беспорядка.

Среди незападных школ геополитики, возникших в нынешнем столетии, наиболее серьезными являются японская, китайская и бразильская школы. Однако они не оказали такого влияния на геополитическую теорию и практику, как англо-американская, немецкая, французская и русская традиции геополитической мысли.На сегодняшний день объем литературы, посвященной проблемам геополитики, является весьма внушительным. И все же, рассматривая развитие геополитической мысли Запада в нынешнем столетии, все многообразие концепций можно свести к пяти основным теоретическим моделям. Назовем их условно биполярной, периферийной, зональной, централистской и многополярной.

Представители «биполярной модели» выделяют в мире два геополитических центра силы, объективно находящихся в состоянии неизбежной постоянной конфронтации. Классический пример - Макиндеровская концепция противостояния морской и континентальной держав. В реальной мировой политике ХVIII-ХХ столетий континентальный геополитический блок - Heartland - всегда олицетворяла собой Россия, океанский - Lands of outer crescent - попеременно Англия и США.

Русско-английские противоречия ХVIII-XIX века на Балтике и Черном море, в Персии и Афганистане, а также советско-американское противостояние последних пятидесяти лет по всей периферии Евразийского материка хорошо иллюстрируют эту теорию.

«Зональная модель» помещает ключевой геополитический регион, за который обречены бороться центры мировой силы, в зоне умеренных и субтропических поясов Северного полушария. Соответственно граница противостояния противоборствующих геополитических сил проходит по линии разделения Север-Юг (эти идеи развивали А. Мэхэн, Д. Фейргрив, К. Хаусхофер, Г. Киссинджер). В реальности такая модель практически полностью повторяет предыдущую, поскольку евразийская (можно даже сказать - российская) периферия по большей части совпадает с «зоной конфликтов».

«Мондиалистская модель» предполагает деление всей планеты на:

а) господствующий цивилизационный и географический центр «высокоорганизованного пространства» (страны « Западного мира»);

б) «технологическую зону» сырьевых придатков и экологически вредных производств, обеспечивающую потребности «золотого миллиарда», проживающего на Западе (бывший СССР, большая часть Восточной Европы, Ближний и Средний Восток, часть Юго-Восточной Азии и Южной Америки);

в) нищую периферию, «бесполезную» с точки зрения обеспечения интересов Запада.

Такая модель в области культурно-исторической основывается на знаменитой теории «конца истории» Фрэнсиса Фукуямы, в области политической - на концепции Мирового Правительства, в области экономической - на «рыночных ценностях» «общества потребления» и в области социологии - на идеях известного современного исследователя Й. Валлерстайна. Опыт последних лет показывает, что именно эту модель усиленно пытается реализовать мировая закулиса на обломках советской свехдержавы.

«Многополярная модель» предлагает рассматривать мир многополюсным. Центры силы в таком мире смещаются с течением времени: периферия нынешнего века становится ядром следующего. Предлагающий эту геополитическую модель американский ученый С.Коэн видит идеал мирового порядка как «динамическое равновесие».